Последняя четверть ХIХ века в России — время неоднозначное и в достаточной мере противоречивое. С одной стороны, несомненный подъем национального самосознания, взращенного на противостоянии извечному иностранному засилью как в жизнедеятельности государства, приведшему даже к замене национальной символики, так и в культуре: преобладание европейского репертуара, а также итальянских и французских трупп в Императорских театрах, традиционно привилегированное положение иностранных архитекторов, художников и композиторов, постоянное отстаивание «прав гражданства» русской литературы (вспомним хотя бы речь Достоевского на открытии памятника Пушкину) и т. д. И естественной реакцией на давление, оказываемое, начиная еще с ХVIII в., на национальное сознание и чувства великороссов, стало масштабное обращение научной и творческой интеллигенции к историческим, культурным и духовным корням своего народа.
